SALE!Современные дети и их несовременные родители, или О том, в чем так непросто признаться

Ребенок в реальном времени

Болеет. Наняли няню, она приходит первый раз.
Даня (3,5 года) берет ее за руку и сам устраивает экскурсию:
— Это зал, это спальня, это моя комната, это мои игрушки.
Заходят в кухню.
— Вот это мне творожок на завтрак, в обед хлопья.
Лекарства на столе — вот это я пью до еды два раза в день, вот это после — три раза...И далее в таком же духе.

Няня отзывает меня в сторонку:
— А ему точно няня нужна?
Из Интернета

«Вот в наше время...» Как часто вам приходилось слышать эту фразу? Лично я слышу ее достаточно часто, особенно от представителей старшего поколения. Произносится она, как правило, с недовольным упреком в адрес представителей поколения современного. Они как будто должны быть виноватыми за то время, в котором живут. При этом, к сожалению, совсем неосознанно старшее поколение желает воспитывать и растить молодежь в ценностях и правилах того времени, в котором они сами были молоды. Нет даже смысла говорить о том, что их непременно постигнет неудача, потому что то время не вернуть, а нынешнее — не переделать и от него не спрятаться.

Но именно потому, что они были молоды, им и сгущенка казалась вкуснее (к тому же выбор лакомств тогда был значительно меньше), и жизнь спокойнее (о многом просто не знали), и устройство «справедливее» (от каждого — по способностям, каждому — одинаково). Когда вы молоды, все чувствуется острее, совсем простые вещи приносят удовольствие и радость. Когда вам значительно «за шестьдесят», то ничего уже не радует, особенно если болеешь или прожил жизнь совсем не так, как хотел. Вот мы и встречаемся с тем, что старшие подсознательно осуждают молодых за то, на что в свое время не решились, а иногда просто за то, чего уже не могут. И еще, конечно, опять же ригидность — невозможность принять перемены. К тому же понятный страх — не смочь приспособиться к тому новому, что заявляет о правах и входит в жизнь.

И даже если вам не шестьдесят, а всего лишь сорок лет, то вы можете неосознанно очень хотеть, чтобы всем вокруг было столько же, включая собственных детей.

Редкий случай — оба родителя на консультации, без ребенка. Говорим об их сыне. Ему пятнадцать. Проблемы с учебой.
— Что, совсем не учится? — спрашиваю, представляя себе типичного редко моющегося субъекта с ехидной миной, оглушительной музыкой в наушниках, смотрящего с мало скрываемым презрением на любого взрослого, открывающего рот.
— У нас серьезные трудности с учебой. — Седовласый, но еще вполне молодой отец выглядит весьма озабоченным.
— Насколько плохо все-таки он учится? — не унимаюсь я.
— На самом деле, — вступает мама, — мы совсем недавно поступили в школу при Бауманке, и он справляется совсем неплохо, можно сказать, даже хорошо, но у нас появилась проблема.
Возникший было перед моими глазами образ типичного обалдуя стремительно рассыпается. Снова вступает папа:
— Понимаете ли, у него появилась девушка, она немного старше его, к тому же не совсем нашего круга. Познакомились они на даче. И к счастью, она совсем с другого конца Москвы, точнее даже, из Подмосковья. Они не могут видеться часто. Точнее, совсем не видятся, только звонки и смс. Но они его очень отвлекают от занятий.
— А каков его режим вообще? Чем он занят целый день?
— Разумеется, школой, уроками, английским. К тому же я даю ему дополнительные задания.
— Вы тоже инженер-физик по образованию?
— Ну конечно. Я же понимаю, с чем он впоследствии столкнется, я хочу ему помочь.
— То есть ваш мальчик в свои пятнадцать лет в основном просиживает за уроками и дополнительными заданиями вместо того, чтобы встречаться с друзьями и девушками?
— Конечно, а это разве плохо?
— Смотря для чего, для учебы, наверное, не плохо. А вот для его жизни...
Тут я им читаю небольшую лекцию о задачах подросткового кризиса, которая встречается мамой весьма благосклонно, а папой — в штыки. Он считает, что в этом возрасте у ребенка должна быть одна задача — ходить в школу и решать физику. Он начинает спорить, и особенно его волнует эта девушка.
— Чем она вам так насолила? Вы видели ее когда-нибудь? Она приходила к вам домой?
— Ну что вы, — возмущается папа, — никогда не приходила! Дело в том, что в тот момент, когда мы делаем с сыном дополнительные задания по воскресеньям, она начинает слать ему смс одну за другой, мы занимаемся-то всего часа четыре, ну максимум пять, но он позволяет себе, не дожидаясь окончания занятий, брать телефон и отвлекаться на эти сообщения! Я, конечно, требую от него все выключить или отнести в другую комнату, тогда он просто смотрит на меня зверем. Но я же отец, я и так трачу свое время, занимаясь с ним. А он ведет себя как неблагодарный.
— А за что ему быть вам благодарным? Он просил вас заниматься с ним?
— Он не просил, но это же совершенно необходимо, вы же понимаете. У них строгий отбор, плохо учитесь — отчисляют.
— То есть без вашей помощи его могут отчислить?
— Конечно, если он не будет заниматься.
— Но он же и так много занимается, причем сам, — вдруг робко снова вступает мама.
— Нет, вы не понимаете, — отец не чувствует поддержки и начинает совсем кипятиться, — я делаю с ним задания наперегонки, и он еще ни разу меня не обогнал, ни разу! И все потому, что отвлекается на этот дурацкий телефон! Это о чем, по-вашему, говорит?
— О том, что вам сорок, а ему пятнадцать, и что вы зачем-то соревнуетесь с ребенком, имея значительное преимущество. А самое главное, вы хоть и любите его всей душой и хотите ему только добра, на самом деле мечтаете уберечь его не только от ошибок по физике, но и от всей жизни вообще. Вы очень хотите, чтобы ему прямо сейчас, в его пятнадцать стало столько же, сколько и вам, — сорок. А он просто пытается в этом как-то выжить, влюбляясь хотя бы по телефону.

К сожалению, это такая частая вещь — проекция родителей, их времени, возраста, психологических особенностей на собственных детей. Не так уж и редко родители, как и этот папа, не отдают себе отчета в том, что требуют от ребенка взрослого сознания, ответственности, поступков, соответствующих не реальному возрасту ребенка, а возрасту родителя. Ребенок в таком случае видится не отдельно взятым существом, «другим», отличающимся от любящего его взрослого, а как бы продолжением самого родителя («нарциссическое расширение», как говорят психоаналитики). «Я же могу, почему он не может?» — возмущенно спрашивают взрослые. Надеюсь, не надо объяснять, почему этот вопрос не требует пояснений и ответа. Даже утверждение «Я в его время мог, и он должен» не имеет права на жизнь в нашем психологическом контексте. Не говоря уже о том, что память избирательна и может вытеснять факты влюбленности самого папы в его пятнадцать. А в случае если он и тогда не позволил себе этой роскоши — влюбиться, то тем более понятно, почему так невозможно принять влюбленность собственного сына и почему так надо напирать на учебу, прикрываясь заботой о его светлом будущем. В этой истории впоследствии выяснилось, что девушка не представляет пока никакой реальной опасности, мальчик учится очень хорошо, старше она его на полгода и проблема у них, на мой взгляд, одна — сильнейшая родительская тревога, прикрытая мотивами заботы о ребенке, и боязнь разрешить ему проживать подростковый кризис тогда, когда это положено природой. И в том случае если маме этого чудесного мальчика, которая практически с самого начала была со мной согласна, не удастся помочь сыну, склонив папу к более мягким позициям (за тем она, видимо, и привела его ко мне), то подростковый кризис может нагнать мальчика потом, в любой, причем не в самый удачный, момент его жизни. согласна, что все это не так просто: отделять свою родительскую тревогу от реальной опасности, сиюминутные потребности ребенка соотнести с тем, как это отразится на его будущем, понять, что можно доверить самому ребенку, а где стоит вмешаться. Еще сложнее осознавать, что значит быть девятилетним мальчиком или четырехлетней девочкой в 2010 году, но это ведь наши дети, и можно хотя бы попытаться.

Часть 1. Петля времени 
1. Уроки времени
Прошлое будущее время
Настоящее будущее. Оно случилось. Оно уже здесь
Настоящее. Будущее. Прошлое. Три в одном
Ребенок в реальном времени
Мы с тобой одной крови
«Найди десять отличий»
«Я хочу, чтобы он стал…»
2. Вы удивитесь, насколько ваше «вчера» создает их «завтра» Противоречивые родительские послания 
Особенно трудно в нашей стране стать настоящим мужчиной
Не менее трудно вырасти в нашей стране настоящей женщиной
Что поможет вырастить из своих детей настоящих мужчину и женщину
Вырваться из магического треугольника
Здоровое чувство власти, или Почему некоторые так не любят Тиранов
Что такое детская психологическая травма, и как сделать так, чтобы прошлое так сильно не влияло на будущее и настоящее
Что поможет вам лучше понять своих детей
3. Типичные и особенные проблемы нашего времени, или С какими запросами приходит родитель, думая, что это проблема его ребенка.
«Он не хочет делать уроки»
«Он никого не слушается, на него жалуются в школе (детском саду)»
«Он не умеет за себя постоять», «он ведет себя слишком агрессивно»
«Он все время сидит за компьютером»
«Он не ладит со своим братом (или сестрой)»
«Он слишком серьезен, ответственен и не умеет радоваться, как все дети»
4. Немного о родителях, решившихся на то, чтобы разобраться со своим прошлым, чтобы помочь себе и своим детям
Часть 2. Пойми меня